«За бабушкин дом дали квартиру в Минске». Побывали в элитном коттеджном поселке, который недавно был деревней

Если начинать прогулку по коттеджному поселку со стороны улиц Княгининской и Мястровской, то покажется, что старых домов в деревне и не осталось. Все коттеджи вокруг — новые, современные, возведенные явно в последние десятилетия. Кстати, одно время в Ржавце давали участки — сюда переезжали спортсмены, банкиры, чиновники. Те же, кому земли не хватило, активно выкупали дома у местных. Именно таким образом в бывшем Ржавце сформировалось несколько улиц с однородной застройкой.

Впрочем, за массивными модными «квадратами» с остеклением в пол, кое-где все равно проглядывают знакомые с детства очертания — двускатные крыши, силикатный кирпич, забор из сетки-рябицы.

Островки старого частного сектора разбросаны по всему коттеджному поселку. Где-то рядом сохранились всего два-три старичка, а где-то их и на целый переулок наберется. Кстати, узнать дома старожилов легко по способу сушки белья — в новых коттеджах постиранные вещи сушат внутри, а в старых — во дворе.

Во время прогулки нам много раз попадаются мамы с колясками и молодые девушки, выгуливающие собачек. Обращаемся к прохожим, пытаясь найти местных жителей, но каждый раз получаем отказ.

− Да, я тут не живу. Просто гулять сюда хожу. Тут хорошо — тишина, да и машин почти нет. А живем мы сами на Мястровской. Вообще, повезло, что этот частный сектор не снесли. Получился такой оазис среди каменных джунглей, по которому приятно пройтись. А местных тут вы и не найдете. Их совсем мало осталось. Одних снесли, другие попродавали свои дома и уехали.

Действительно, в настоящий момент Ржавец выгодно отличается ухоженностью от того же Сельхозпоселка или частного сектора в районе Орловской. Здесь — нормальные дороги, тротуары, да и архитектура интересная (есть на что поглазеть).

Выходим на «улицу банкиров» − так в «нулевых» прозвали Вилейскую. Дело в том, что некоторые участки тут принадлежат топ-менеджерам белорусских банков. Честно говоря, в рабочий день она выглядит совершенно безжизненно и не слишком роскошно. Тишина, заборы, полное отсутствие людей и машин. К тому же, если присмотреться, то можно увидеть, что часть домов не заселена или находится в процессе продажи. К примеру, один из таунхаусов явно пребывает в ожидании новоселов, а на соседнем доме висит растяжка «продается».

Кстати, говорят, что еще лет 10−15 назад собственники домов в Ржавце могли неплохо заработать на продаже участков. По Ржавцу до сих пор ходят слухи о тех, кто за старую бабушкину хату покупал хорошую большую квартиру в Минске.

Вдруг в один момент тихие улочки частного сектора оживают. Оказывается, сегодня по бывшей деревне проходит «дорога жизни», по которой детишки всех возрастов добираются до школы на Камайской. Так как наша прогулка проходит в районе обеда, то мы встречаем как раз тех, кто возвращается с уроков.

Идем к школе, которая исполином возвышается над деревней, а далее поворачиваем налево по направлению к китайскому кварталу «Променад».

Признаемся, задворки Ратомского переулка выглядят совсем не так помпезно, как часть поселка, расположенная ближе к проспекту. Дома здесь — скромнее, а заборы — пониже.

От первых многоэтажек жителей деревни отделяет заросший овраг, в котором мы встречаем трехцветного кота и детишек, организовавших тут временную горку. Позже от местных мы узнаем, что в деревне в советское время было три водоема. Болотистый овраг был одним из них — тут даже купались. На его берега приходили и дети из Масюковщины. Саму же деревню за глаза называли «болотом».

О близости цивилизации в этом месте не напоминает ничего. Перед нами — типичная застройка прошлого столетия.

«Взамен дома в Ржавце нам дали квартиру в Каменной горке, но этот район я так и не смогла полюбить»

Наша читательница Алина жила в Ржавце с 2001 по 2011 год. Она рассказала нам о том, как проходило ее детство.

− Этот дом в деревне после войны построили еще мои прадеды. Сперва в доме жила моя прабабушка с семьей, потом бабушка с дедушкой, потом моя мама, а потом и я. В начале 2000-х годов это был еще Минский район, Ждановичский сельский совет. Мы жили в переулке Песочном. Когда деревня стала Минском, улицу переименовали в Баторинскую. В школу я ходила в Масюковщину — дорога была долгой, помню ранние подъемы.

Удобств в деревне никогда никаких не было − вода в доме только холодная, туалет на улице. Отапливались дровами и углем, запах от тех печек до сих пор хранится в памяти. Ну, а мылись по выходным в бане. Мужчины топили ее и потом ходили париться.

Вообще, тут всегда было весело − дети со всей деревни собирались вместе, зимой катались на санках, летом играли на поле в футбол. А еще была рыбалка, ночные посиделки у костра. Всегда поддерживались какие то традиции типа «коляд», когда снимали заборы. Мама рассказывала, что во время ее юности прямо в деревне устраивали танцы, куда приезжала молодежь со Ждановичей, Заславля и даже из Минска.

Нашу улицу снесли при строительстве микрорайона Лебяжий. Бабушкин дом пошел под снос одним из первых, потому что стоял на будущей транспортной артерии. Взамен дома нашей семье дали квартиру в Каменной Горке, но этот район я так и не смогла полюбить. Сейчас я работаю в Ждановичах, и каждый день, проезжая мимо уже такого красивого района как Лебяжий, с теплотой и большой ностальгией вспоминаю то время, когда мы тут жили. Да, было тяжело, и огороды были, и каких-то животных держали (кур, нутрий), но все равно — свой дом, свежий воздух, сады с яблоками и грушами ничто не заменит. Это было хорошее время.

А вот дом Нины Станиславовны в Ржавце сохранился. Сама женщина сейчас живет в другом месте, но почти ежедневно приезжает в Лебяжий к дочке.

− Мы все − ржавецкие. Все мои предки отсюда. Тут жили и дедушки, и бабушки, и родители. И я выросла в Ржавце. Участки в те времена давал сельсовет − кто работал в колхозе, тот и мог строиться. В школу в детстве мы ходили в Веснинку. Но там было только 4 класса. Одна учительница занималась с 1 и 2-ми классами, вторая вела 3 и 4-й. Школьники постарше уже ходили в Масюковщину − через болота зимой, через железную дорогу. Никто не водил, не забирал, все сами. А Минск тогда начинался в районе улицы Гвардейской. Да, и там были не многоэтажки, а частный сектор. А вот настоящий город был ближе к Немиге. От нас ходили автобусы до площади Свободы и в Масюковщину, но многие в Минск и пешком ходили. Я долго тут прожила, а когда переехала, то ежедневно ездила к родителям, которым надо было помогать по хозяйству. Помню, как в этих местах добывали торф — там, где аквапарк сейчас, и ближе тут к нам. В советские годы для сбора торфа вербовали людей с окраин. Приезжали женщины, мужчины. Мужчины резали его, девчата — ловили и сушили. Затем укладывали в штабеля и ждали зимы — пока болото не замерзнет, убирать его было нельзя. Сейчас в Ржавце, наверное, стариков почти не осталось, но я помню всех соседей, каждый дом, кто где жил.

Что тут сейчас продается?

В данный момент в коттеджном поселке выставлено на продажу около 10 домов.

Самое экономичное предложение — полдома на Ржавецкой с участком в 2 сотки. Трехкомнатная квартира с ремонтом площадью 75 «квадратов» на первом этаже таунхауса предлагается за 115 тысяч долларов.

Также среди вариантов есть дом 1992 года постройки с участком в 10 соток и несколькими хозпостройками. Его отдают за 289,9 тысяч долларов.

Из красивого и современного − вот этот энергоэффективный дом из бруса площадью 270 «квадратов». За него просят 600 тысяч долларов.

Ну, а про самый дорогой дом в бывшей деревне Ржавец мы недавно рассказывали. Этот шикарный особняк на улице Виленской продается за 1,2 миллиона долларов.