«Элитные» парники. Репортаж о дачниках советской закалки, грядки которых стоят как «трешка» в Минске

ДК «Ждановичи-1», что в 10 минутах неспешного шага от набережной «Минского моря», давно перестал напоминать садовое товарищество. Сегодня этот дачный кооператив гораздо больше походит на элитный коттеджный поселок. В середине прошлого века участки здесь нарезали работникам науки и культуры. При советах здесь махали тяпкой знаменитые писатели (Шамякин, Мележ, Крапива), академики, ученые и народные артисты. А теперь — живут в коттеджах их дети и внуки.

Мало кто из потомков продал здесь дачу новым собственникам. Большинство живут сами, причем круглый год: до резиденции Президента — рукой подать, дальше — проспект Победителей, самая стремительная и густонаселенная артерия столицы. А здесь — тишина и покой, рядом «Минское море», где по вечерам раскаленное солнце окунается в воду и, шипя, поджигает паруса проходящих яхт.

Но там, где прагматик предпочел бы построить основательный коттедж на 250 «квадратов» с чугунным забором и французскими окнами, Алина держит огород, скромный дачный дом, выращивает помидоры в теплице и не собирается ничего менять, хотя понимает: 15 соток под ее грядками стоят как «трешка» в Минске. В 1974 году ее дядя приобрел эту дачу по цене трех автомобилей. В 2016 году своего автомобиля Алина не имеет, ездит сюда на городском автобусе и расстраивается, что сняли маршрут.

— У нас этот домик используется как летняя дача, мы здесь зимой не живем и реконструировать пока не собираемся. Так уж обстоятельства сложились. Дети еще учатся, им сложно сюда добираться. Пару лет назад сюда каждый час ходили автобусы. А в прошлом году многие маршруты сняли, и автобуса приходится ждать порядка двух часов.

— Земельные наделы здесь получали писатели, артисты и ученые. Мой дядя — тоже профессор — купил эту дачу у какого-то академика в 1974 году. По тем временам деньги были серьезные: на них можно было купить два-три автомобиля. А сейчас на эту дачу ездит моя племянница, дочки помогают.

— Дом строился где-то в 1954—1957 годах тем самым академиком. И с тех пор существенно не реконструировался, потому что очень добротный: стены 55 см. Мы достроили только веранду и провели в дом все коммуникации: газ, центральную канализацию, городской телефон. 30 лет назад здесь уже был центральный водопровод, газ провели 20 лет назад, городскую канализацию — 10 лет тому назад.

— На этих дачах мало у кого сохранились огороды и парники. Мы — исключение. Выращиваем все: помидоров собрали в этом году килограмм 100, перцев сейчас сорвала ведро, грядка огурчиков была, пара рядов моркови, вот здесь уже дайкон поспевает, тыкву сейчас буду срезать, ну и зелень, конечно.

— Почти все соседи уже перестроились: кто-то в новое время продал дачу богатым, чьи-то наследники построили современный коттедж. Некоторые дома здесь стоят под два миллиона долларов. Своих соседей я знаю: напротив дача Мележей, живет его дочка с мужем и сыном. А следующая, желтый дом — это дача Ивана Шамякина, она какой была, такой и осталась, там тоже его родственники живут. Через лес дача Кандрата Крапивы. Были здесь и артисты: Стефания Станюта, например. А сейчас здесь обитают даже не дети, скорее внуки тех почетных деятелей науки и культуры, которые получали дачный участок при СССР.

На вопрос, сколько здесь стоят участки, наша героиня по-началу отвечать отказывается: «Не знаю, навскидку даже не могу сказать». Но просьба назвать порядок цифр ($ 10, $ 50 или $ 100 тыс.) ее ничуть не озадачивает: «Скорее, $ 100 тыс.». Впрочем, перекупы к нашей героине не обращались и свою цену не предлагали.

Если мядельское направление сменить на логойское, то прямо на выезде из города с трассы вы увидите крыши дачных домов, напоминающих скворечники. Многие из них, несмотря на ветхость, достигают 3−4 этажей. За ними начнется целая вереница элитных коттеджных поселков: Дроздово, Боровляны, Марьяливо, Раубичи, но ближе всех к городу — садовое товарищество «Боровая». Когда-то дачи здесь выделялись силовикам: офицерам МВД и КГБ. Участки скромные — 4 сотки, поэтому дома строятся не в ширь, а ввысь. Несмотря на это ограничение, многие «новые дачники» уже «отгрохали» здесь довольно приличный особняк. Но избушки пока что преобладают.

Видимо из-за работы в силовых структурах, местные дачники не очень охотно шли на контакт. Но одного мы уговорили. «Я уже рекламный агент сервиса антикора, от объектива больше не бегаю», — развеселился мужчина в тельняшке, представившись Игорем. До сих пор он мастерил что-то в маленьком сборно-щитовом доме. Все его хозяйство — эта избушка, газон да забор, которым обхвачены 4 сотки.

— Этой даче около 30 лет, она одна из первых строилась в этом товариществе. До того здесь было колхозное поле. А мой тесть работал в пожарной охране, ему выделили участок, он и построил этот садовый домик. Теща работала в главном управлении исполнения наказаний. А я в то время был моряком, дачей особо не занимался.

Одноэтажный садовый домик Игоря стоит в окружении худых исполинов. Ближайший сосед-пасечник виден еще с трассы: собрал из кирпичей избушку в три этажа, если не считать подвала.

С другой стороны на садовый домик отбрасывает тень загадочное бетонное сооружение без окон на фасаде, напоминающее то ли оккультный храм, то ли трубу крематория.

— Все, кто здесь строился в новое время — как правило, обеспеченные люди. Кроме моего соседа — автора вот этой «гаргары». Он ни разу никого не нанимал. Все своими руками. Вот уже 8 лет он каждый вечер сюда с мамой приезжает и строит. Кому и зачем — я не знаю.

— А мы решили не строить здесь жилой дом. У нас семья небольшая, сын уже взрослый, в дополнительной жилплощади не нуждаемся. Скучно здесь не бывает: рядом аэродром, самолеты, вертолеты летают, парашютистов выбрасывают. А там за забором секретная часть. Каждую ночь стреляют! Ну вам-то можно сказать, вы вроде не из Вашингтона.

— Огородов не держим, но и без работы не остаемся: у нас здесь трава газонная, а с газоном еще сложнее, чем с огородом. Мой сынуля два года на коленках ползал, выравнивал, сорняки выдергивал.

— Живем здесь с апреля по ноябрь. Поздней осенью, когда «сезонку» отключат, можно разжиться водой у соседей: здесь почти все имеют собственную скважину на участке. Газ предлагали провести, но зачем? У нас частный дом в Минске, еще один — в Осиповичском районе. У нас нет средств, чтобы все это превратить в жилье. Да и зачем? Летом здесь прекрасно отдыхается, почти город, автобусы ходят через каждые 15 минут.

— Знаю, что здесь построился бывший прокурор — купил двойной участок. Вон тот сосед через дорогу работает в Министерстве лесного хозяйства, тоже шишкарь. Видно, что деньги у них есть: дома строятся в два счета. Видите тот коттедж? Весной на его месте была голая земля.

— Ценой участков я не интересовался. Участок на 4 сотки раньше стоил в районе $ 20 тыс. Мне предлагали: продай! А зачем мне продавать? Я оставлю сыну, сын оставит своим детям, пусть оно будет, это же земля в Минске, со временем она будет только дорожать.