«Живем в большом лесу». Как супруги променяли квартиру в центре Минска на хату в глуши

Супруги всю совместную жизнь прожили в Минске, там же вырастили двух дочерей. Но с годами из города все больше хотелось уехать. Этим грезила Елена. Женщина сама себе удивляется, мол ностальгировать по каким-то детским воспоминаниям о деревне не приходилось, потому что никто из близкой родни никогда там не жил. Да и корову, признается, она впервые увидела в 18 лет.

— Дети выросли, мы не молодеем, а хотелось успеть воплотить все свои желания. Я начала мужу постоянно об этом говорить. Как сейчас помню: 2 января 2020 года он, наконец-то, соглашается, открывает карту на компьютере и начинает искать. Я принципиально хотела у леса, он нашел самое зеленое место на карте, тыкнул — оказалась Налибокская пуща. Мы сразу выбрали это направление и другие даже не рассматривали.

Пара говорит, что пуща сразу привязала их к себе особой энергетикой. Спустя полтора года жизни у себя на хуторе они за разговором вспомнили, что точка, на которую Александр нажал, когда смотрел карту в первый раз, располагается в ста метрах от их участка. Совпадение это или нет — пусть каждый решает сам.

В поисках супруги были около полугода. Владелец этого участка не был здесь несколько лет и описывал место по телефону.

—  Мы двигались без точных координат. Когда приехали, связи не было, мы просто зашли на какой-то участок. Пробрались сквозь заросли к дому и связь появилась. Набрали продавцу, показали по видео дом. Он подтвердил, что мы там, где нужно. К тому моменту мы уже приняли решение, что хотим остановиться на этом варианте, если вдруг он тот самый. Успели сказать, что покупаем хату — и связь моментом обрывается.

Изначально дом супруги рассматривали как дачу, но желание переехать пришло быстро. Поскольку у Елены и Александра на тот момент был бизнес в городе, требующий их присутствия, они начали думать, как перенести работу сюда, чтобы можно было жить в удовольствие и зарабатывать.

— Так как мы городские жители, то все, что связано с сельским хозяйством, нам не подходило. У нас ни знаний в этой сфере нет, и, уж если быть откровенными, ни интереса. Пришла вот такая идея, что мы можем просто здесь построить маленький домик и приглашать людей по выходным. Получилось так, что интерес был и в будние дни, поэтому в скором времени перебрались в свою хатку уже насовсем, — рассказывает Елена.

Друзья и родственники отнеслись к решению супругов по-разному, но больше скептически.

— Моя мама была в шоке. Она сама из деревни, но еще в молодости переехала в город. У нее все не сходится факт, что обычно в таком возрасте, люди из деревни в город уезжают, а мы — наоборот. Поэтому ей тяжело понять, как это мы квартиру в центре Минска на глушь променяли. Отец более оптимистичен, но его смущает, что рядом особо нет никого — с кем общаться? Но по факту у нас часто бывают гости, приезжают друзья, родственники, поэтому не скучаем.

— Дети наши сперва тоже были не в восторге. Младшая дочка осталась с нами ночевать в хате, а после сказала, что больше сюда не приедет пока здесь туалета и душа не будет. Но все-таки приезжала, очень любит это место.

На территории в 25 соток раньше только стояли дом, сарай и баня. Дом был уже очищен от старых обоев, но из-за отсутствия хозяина и возраста, сруб ждет небольшой ремонт. По документам ему около 70 лет, но Александр считает, что его строили на лет 30 раньше.

— Нам рассказывали, что здесь когда-то был лесосплав, поэтому местность болотистая. Все дома стоят на бетонных блоках. Они необычные. Как говорили нам местные, жители разбирали ДОТы времен Первой мировой войны и брали эти блоки для строительства своих хат. Несколько таких блоков у нас во дворе еще лежат, — показывают их супруги.

— Нужно отметить и великолепное качество древесины, — восхваляет дом Александр. —  Когда мы начли проводить коммуникации в бане, хотели просверлить дырку, а сверло сломалось. Дерево было, как бетон, настолько плотное. Что баня, что дом построены без единого гвоздя — все держится на колышках.

— Первый домик мы построили три года назад. Это А-frame. В Беларуси на тот момент он был такой третий. За возведение основного каркаса отвечали строители, а уже за внутреннюю отделку — мы, — делится Елена. Свои творческие способности она направила на обустройство интерьера: сама сшила постельное белье, шторы из льна, нашла применение старым вещам.

За дубом и кустами находится заболоченная пойма реки Ислочь.

— Мы выложили тропу из поддонов, чтобы была возможность прогуляться, ведь впереди очень атмосферное место. Но как оказалось, многие гости не хотят идти. Кто-то доходит до начала тропы и разворачивается, кто-то проходит 10 шагов и говорит «не-не-не». Редко попадаются люди, которые не просто доходят до конца тропы, они пытаются пройти еще дальше. Мне кажется, что наше болото показывает людям их страхи, их готовность менять что-то. Хоть тут и 800 метров до реки, но путь сложный: где-то вы провалитесь, где-то намокните, где-то еще. Все, как и в жизни: есть препятствие — ты можешь либо пойти, либо сдаться и уйти. А в конце ведь самое сладкое — обалденной красоты дикое место, где река извивается, стеной стоит лес, плавают лебеди. Мы однажды даже черного лебедя видели. Там практически не бывают люди. Чтобы увидеть такое, нужно приложить усилия.

— Не нужно далеко ходить за примером. У меня здесь прошли все мои фобии: я с детства боялась больших собак и высоты. Плавно исчезли и другие маленькие страхи. Когда мы переехали сюда, для меня открылась новая сфера — растения. Мне показалось, что всю жизнь от меня скрывали целый мир. У нас под ногами растет целая аптека лекарственных и пищевых растений. И я пошла получать еще в копилку одно образование в нашей белорусской фитошколе. И теперь я дипломированный фитооздоровитель. Травниц всегда во все времена называли ведьмами. И мой муж сейчас называет иногда меня дипломированной сертифицированной ведьмой, — смеется Елена, держа на руках Ноч, стало быть, свою ведьмовскую пушистую кошку.

Супруги признаются, что их главный страх — превратить это место в классическую агроусадьбу.

— Мы хотим сохранить абсолютно дикую природу, но с городским комфортом. Мы нигде не делали линии дорожек, а принципиально оставляем эти неровности, чтобы гости забыли про асфальт и прониклись настоящим, чтобы находились не рядом с лесом, а жили в нем.

— По этой же причине не проводили тут уличный свет. Как в старину, горят у дома фонарики. Рядом нет ни больших городов, ни деревень, которые бы давали дополнительное ночное освещение, поэтому ночной вид не уступает дневному — звездные ночи яркие и какие-то особенные.

В город Елена сейчас не выбирается, Александр выезжает иногда решить вопросы. Минск он любит, не прочь встретиться там с друзьями, но когда опять возвращается суета, то появляется ощущение, что он — батарейка — идет сильный отток энергии.

— Я уже от этого отвык, поэтому не ночуем даже в квартире. Если едем по делам, то сразу возвращаемся. А Лена, когда едет в город, я ее настраиваю: не бойся, там много людей будет, много машин, не расстраивайся, — шутит супруг.