Молодая мать в трущобах: дети болеют, дом разваливается, а очередь на жилье подойдет в лучшем случае через 15 лет

В переулке мы встретили толпу старушек, чинно обсуждавших свои жилищные условия. «Пускай на европейскую столицу посмотрят», — переговаривались они. Мы вступили в диалог с пенсионерами, и узнали, что какой-то из государственных телеканалов — никто уже не помнил, какой именно — пообещал осветить перипетии жизни в частном секторе близ ст.м. «Автозаводская». Рассчитывая не пропустить визит корреспондентов, бабушки высыпали на улицу.

— В доме обвалился потолок, но все надо делать платно, — рассказала одна из пенсионерок. — Я вынимаю им жировку, говорю: «Я вам плачу за капремонт!» Я же не себе в карман кладу! Они даже разговаривать не хотят. Так и живем с дырой в потолке.

— У чиновников на все вопросы один ответ: «Ждите сноса», — подтверждает наша героиня. — А я смотрела на исполкомовском сайте: в планах на снос наши переулки вообще не числятся. Послала в исполком запрос с просьбой объяснить, что будет с нашим переулком. Ни ответа, ни привета.

Дома в Автозаводском переулке строились после войны для работников МАЗа, строились в качестве временного жилья, срок их эксплуатации не должен был превысить 20−25 лет. Тогда казалось, что хлипкие избы вот-вот снесут, и советская власть построит работникам МАЗа достойное новое жилье со всеми удобствами. Если бы молодым пролетариям сказали, что СССР рухнет, а в домах временного фонда будут расти их правнуки — наверное, не поверили бы.

В одном из таких домов живет наша героиня. На руках у нее двое детей, а за плечами — годы сражений с жилищем, которое больше напоминает южноафриканские трущобы, чем квартиру в столице европейского государства. Из вех удобств — только центральное отопление, да кустарный водопровод, который ЖЭС отказывается чинить в силу его незаконности. Ни горячей воды, ни канализации в доме нет. Есть только стены, да и те со дня на день грозятся рухнуть.

— Вот эта комната — 15 «квадратов», в ней мы живем вчетвером: два ребенка и я с мужем, — рассказывает Александра. — Но обратились к вам не потому, что нам не хватает метров. А потому что в любой момент этот дом может просто лечь нам на голову. Весной делали ремонт и заметили, что в том углу высота потолка составляет 280 см, а в другом — 220. Можем взять рулетку и померять. Полгода не прошло с того момента, как мы закончили ремонт, а обои отваливаются уже сейчас, потому что стены сыплются и ходят ходуном. Поймите, я не за интерьер беспокоюсь. Я просто боюсь, что однажды мы погибнем под завалами собственного жилища.

Вложив немалые деньги в ремонт государственной развалины, семья получила на выходе все те же трущобы. От косметики мало толку, если за 40 лет эксплуатации в доме ни разу не проводился капитальный ремонт.

— Это жилье выдали моей бабушке, потому что она всю жизнь проработала на МАЗе. Такие квартиры шли как «подменки». Обещали, что вскоре эти дома снесут и выдадут работникам благоустроенные квартиры. А когда МАЗ от них отказался, ни один ЖЭС не хотел их брать на баланс. Сейчас я звоню в ЖЭС или ЖРЭО, мне говорят: «А, это ваш Шанхай? Девушка, если мы тронем ваш дом, он рассыплется в пыль!» То есть в разговорах они признают, что дом не пригоден для проживания, а мне что, сидеть внутри и богу молиться? У меня 9-месячный ребенок, я не могу каждый день обивать пороги инстанций.

Дом и правда производит тягостное впечатление: под ногами гуляет пол, крен потолка заметен невооруженным глазом. На кухне кровля дает течь, во время дождя в ход идут тазы и ведра. Рабочие из ЖРЭО, которые приехали латать крышу, осмотрели дом и честно признались: наверх не полезут ни за какие коврижки.

— Весна для нас просто катастрофа, — сокрушается Александра. — Во-первых, обои начинают пузыриться, потому что стены уже пустые, там одна труха, они влагу впитывают как губка. Однажды штукатуркой чуть не убило маму. Огромный кусок потолка рухнул ей на плечо. Мама заработала вывих, а если бы на голову — то все, не было бы у меня мамы. Подобные случаи в нашем переулке не редкость: года 3 или 4 назад в одном из этих домов мужчина вместе с полом провалился в подвал.

— Месяц назад загорелась проводка. Хорошо, что муж был неподалеку — прилетел за 5 минут, потушили. Две недели после этого искрила. Я звонила в ЖЭС и объясняла, что я дома с 9-месячным ребенком, если дом полыхнет — я его физически не потушу. Они мне отвечают: «А вы и не потушите, дом горит 4 минуты, вы даже МЧС не успеете вызвать». Такой был ответ. В итоге пожалели себя и детей и поменяли проводку за свои личные деньги. Потому что жизнь дороже.

Дом фактически врос в землю, полувековой фундамент просел и зацвел полевыми травами, кустарный водопровод регулярно дает течь, но чинить его никто не решается:

— Вода в дом проведена своими силами, неизвестно в каком бородатом году. Естественно, трубы проржавели, никто их не трогает, потому что тронешь — хуже будет. Так случилось с моей соседкой: у них прорвало трубу. Она спускается в подвал — воды по колено. Звонит в ЖРЭО — ей говорят: «Вода проведена самовольно. Чего это мы должны чинить кустарный водопровод?»

Штукатурка, которая ежедневно осыпается с ветхих стен, провоцирует астматические приступы у старшего сына:

— Когда мы переехали в этот дом, к нам первое время скорая приезжала каждые 3−4 дня. Я спросила врачей: в чем причина этих приступов? Они мне посоветовали проверить дом на предмет плесени и гнили. Вот уже 4 года я справляюсь сама, научилась подавлять приступы своими силами. Полы мою каждый день, порой и по два раза.

Штукатурка сыплется неспроста. Александра признается, что дом живет своей жизнью и по ночам гуляет. За доказательствами далеко ходить не приходится:

— Каждый день мы поправляем портреты на стенах, а они снова разъезжаются, потому что стены ходят ходуном. Сегодня не поправляли — ждали корреспондентов.

Секреты выживания в трущобах с двумя детьми

Мы попросили Александру поделиться секретом: как вырастить в трущобах двоих детей? Рецепт, как и предполагалось, совсем не прост.

— Мой день начинается с того, что я грею комнату. Включаю обогреватель и четыре конфорки, чтобы дети могли вылезти из-под одеяла. Старшего стараюсь выпроводить на улицу, потому что по состоянию здоровья он должен дышать свежим воздухом, а не полувековой штукатуркой. Сама продолжаю топить, чтобы дочь хоть как-то могла ползать по полу — ей же нужно учиться ходить. По-другому никак: пол у нас катастрофически холодный.

— Туалет у нас на улице. Во дворе обычная яма. А у меня дети, пренебрегать гигиеной я не могу. Раз в неделю приходится вызывать машину, чтобы она из этой ямы все откачала. Для этого я еду с ребенком в водоканал, оплачиваю там кубы, получаю квитанцию, потом я с этой бумажкой еду в ЖЭС, и коммунальщики (когда им заблагорассудится, правда) все оттуда выкачивают.

— Купать детей очень сложно. Подготовка к купанию занимает 3−3,5 часа. Я включаю обогреватель, в это время никто не должен входить и выходить из комнаты, потому что стоит открыть дверь — и весь эффект сводится на нет. Воду греем в ведре на газовой плите, газ подается из баллонов, баллон приходится заправлять каждые 2−3 недели. Купаем мы быстро, потому что, как ни грей, полувековые стены продуваются насквозь. Иногда возим на помывку к родственникам: у меня две маминых сестры живут в Шабанах. Приходится оставаться там на ночь, чтобы дети после купанья не простудились.

В 2007 году Александра встала в очередь на улучшение жилищных условий. Перед ней стоят 16,5 тысяч человек. Чиновники рекомендуют в ближайшие 15 лет на жилье не рассчитывать.

— В 13 году вышло постановление о том, что санитарные нормы включают в себя горячую воду в квартире. А у нас по документам даже холодной нет! И во всех инстанциях только разводят руками: ждите сноса. Мне не нужна собственная квартира. Я хочу своих детей вырастить в нормальных условиях.

По словам местных жителей, во всем переулке осталось пятеро или шестеро детей, остальные — старики да старухи, доживающие свой век. Местные дети находят себе довольно странные развлечения. Их игровой площадкой становится автохлам, заброшенные дома и пустые глазницы долгостроев. Когда дети заметили, что мы живо ими интересуемся, то немедленно провели для нас экскурсию по местным достопримечательностям, попутно развлекая нас страшилками собственного сочинения. В зените славы оказался дом наркомана, по которому бродят чьи-то тени и недострой, в котором без вести пропадают люди: «Жила здесь одна старушка с котиком, — рассказала нам девочка лет двенадцати. — Котик побежал в заброшенный дом, старушка за котиком, и с тех пор не видели ни старушку, ни котика».

Что будет с Автозаводским переулком и будет ли что-нибудь?

За разъяснениями мы обратились к районным властям. В Управлении капитального строительства нам рассказали, что власти города не планируют заниматься сносом и отселением этих домов. Но «Белгипрозем» будет по частям реализовать этот участок с аукциона. А уж инвестор сам займется отселением местных трущоб.

Почему же эти развалины не признаются непригодными для проживания и не отселяются в обязательном порядке? С этим вопросом мы обратились к Юрию Гуру, заместителю директора по эксплуатации жилого фонда ЖРЭО Заводского района:

— По-хорошему, этот квартал давно уже следовало бы снести, — признает Юрий Михайлович. — Эти дома строились после войны, и они до сих пор не обеспечены основными коммунальными услугами: ни водой (50 лет назад жильцы провели себе несанкционированный водопровод), ни газом (газ привозной, баллонный), ни канализацией (во дворах выгребные ямы). Если бы я своей инициативой мог признать целый переулок непригодным для проживания, то я бы, конечно, это сделал. Но данное полномочие принадлежит городу, а не ЖРЭО. И 3 года назад там действительно был запланирован снос всего Северного поселка. Но с тех пор в строительной политике произошел ряд изменений. Застройка за счет бюджета сегодня практически не ведется. Земля реализуется с молотка среди инвесторов, но никто не хочет выступать инвестором для этой территории. Поэтому вопрос признания этого жилья непригодным для проживания нужно решать в индивидуальном порядке. За все время мы получили только две заявки от жителей Автозаводского переулка на признание их жилья непригодным для проживания. Одна квартира находится на рассмотрении администрации, вторая уже признана непригодной с точки зрения комиссии, но последнее слово остается за городом. Вся эта процедура занимает около полугода. Других обращений к нам не поступало, и я не исключаю, что жители Автозаводского переулка просто не хотят никуда переезжать. У нас были такие случаи, когда по непригодности отселяли целый квартал, и многие жильцы сопротивлялись отселению, не хотели переезжать в новые квартиры.

На вопрос о капитальных ремонтах, которые вот уже полвека не проводились в Автозаводском переулке, у чиновников тоже нашелся ответ.

— Еще 10 лет назад эти дома были на обслуживании МАЗа, — пояснили нам в отделе технадзора ЖРЭО Заводского района. — Затем, чтобы уменьшить стоимость продукции автозавода, правительство приняло решение перевести эти дома на баланс ЖРЭО. Дело было в 2003 году. А программа капремонтов была утверждена в 2001-м. Само собой, в программу 2001−2015 года эти дома не вошли. А план капитальных ремонтов на 2015-й и последующие годы пока еще не разрабатывался.