Сайлент Хилл по-белорусски. Как выживают Поставы и Шарковщина, где все очень депрессивно

Поставы — «Страшно видеть умирающие земли»

На начало 2018 года население Поставского района 35,6 тысячи человек. Из них чуть меньше 20 тысяч живут в самих Поставах. Расположен город на самом краю Витебской области: от Постав до Витебска 245 км, а до Минска — 160 км. Городов, где хорошо развита промышленность, поблизости нет.

За всю его длинную историю серьезной модернизацией города начал заниматься Антоний Тизенгауз, который в 1720 году стал его градоначальником. Именно тогда была построено много зданий и предприятий, которые, по его задумке, должны были сделать город центром культуры и промышленности. При его потомке Константине Тизенгаузе город превратился в один из научных и культурных центров Виленской губернии. Были основаны орнитологический музей, картинная галерея, библиотека. Сейчас во Дворце Тизенгаузов располагается Центральная районная больница и музей. Также из достопримечательностей можно увидеть костел Св. Антония Падуанского и православную церковь Святителя Николая.

Эти территории до 1939 года были под управлением Польши. По словам местных жителей, на свой хлеб люди зарабатывали сами, а колхозы стали образовываться практически последними в Союзе — в 1950-х годах. В 1939 году польские паны ушли из этих земель, а на их место пришли большевики. Следующие 20 лет люди ожидали увидеть то «светлое будущее», которое им обещали. Но ничего «светлого» для этих земель так и не случилось: крестьян раскулачили и выслали в Сибирь, все «фермерские хозяйства» объединили в колхозы, а мелких ремесленников превратили в рабочий класс. Люди не понимали, как можно работать бесплатно. Как следствие — народ стал отсюда уезжать. Основной исход людей из этих глинистых земель начался в 1970-х годах. Дети, рожденные в те годы, в дальнейшем практически все уехали из поставских земель. Остались только старики. И в итоге отличный земледельческий край превратился в пустующие земли, кое-как засаженные озимыми зерновыми и рапсом.

Местные жители вспоминают, что их детство прошло под крыльями самолетов — в Поставах до развала СССР стоял большой авиационный полк. Здесь летали самые современные по тем временам сверхзвуковые истребители, летчики отрабатывали трюки высшего пилотажа. При этом Поставы называли городом офицерских жен, потому что здесь же находился военный городок. Офицеры по выходным приходили на дискотеку, встречались с местными девушками, многие из которых теперь в качестве офицерских жен разъехались по всем республикам бывшего Союза.

При, казалось бы, очевидном исходе местного населения, в какой-то момент численность людей в Поставах резко увеличилась. Это произошло за счет жителей близлежащих деревень, которые перебрались в районный центр за лучшей долей. Однако лучше не стало. И если в 1980-е годы Поставский район насчитывал 44 колхоза, то в дальнейшем колхозы стали разрушаться, беднеть, и их стали укрупнять — объединять по три-четыре мелких колхоза в один большой.

В основном поставские земли — это сельскохозяйственная зона. При этом земли здесь достаточно тяжелые в обработке, глинистые. Из главных предприятий сейчас стабильно работает молокозавод «Поставы городок» и деревообрабатывающее предприятие «Поставы мебель».

«Лучше бы туалет подземный сделали»

На центральной площади Постав традиционно стоит памятник Ленину, который очень внимательно смотрит на здание администрации района. Маленький городок удручает приезжих серыми красками и покосившимися заборами. Население под стать общему настроению неприветливое, хмуро глядящее себе под ноги. Разговаривать с журналистом чаще всего отказываются. Подхожу к стоящему у автомобиля водителю, спрашиваю, как ему тут живется:

— У меня спрашивать не надо, я не буду с вами разговаривать. Вон идите лучше с начальниками поговорите, которые местное ЖКХ развалили, — указывает местный житель на мужчин, контролирующих ремонтные работы на площади. — А люди с вами разговаривать не будут. Грустно здесь очень.

Подхожу к еще одному местному жителю, спрашиваю и у него, как ему здесь живется:

— Я 42 года отработал директором школы в д. Мягуны. Там же и с женой познакомился, и жизнь моя там прошла, — рассказал Олег Малявко. — Мой сын-моряк давно уехал и живет в Таллине, приезжает ко мне по вызову — спасибо ему большое. Я сам живу в частном доме, все удобства есть. Город свой люблю. Родился тут неподалеку, в деревне Юньки. В Поставы ходил пешком в школу — автобусов тогда не было. С тех времен город сильно изменился. При польской власти на этой площади когда-то были склады — такие большие кирпичные здания, а теперь вон что построили, — обводит рукой приземистую застройку бывший педагог.

С еще одним учителем мне удалось поговорить здесь же, на центральной площади. Она в отношении города настроена вполне оптимистично:

— Я свой город очень люблю — здесь и родилась. Уезжала учиться, но потом снова вернулась в родные Поставы. Город богат достопримечательностями, да и район очень красивый — стоит посетить. Из минусов здесь я бы назвала разгром на центральной площади, — посетовала Оксана. — Сейчас я работаю учителем в гимназии. На каждой параллели два класса по 25−30 человек. И мне кажется, что перспективы в городе для молодежи есть. Думаю, что и мои дети после учебы останутся здесь жить. По поводу работы у каждого свое мнение, но есть рабочие места в учреждениях образования, медицинских учреждениях, госпиталь у нас неплохой, и туда требуются сотрудники. В принципе, можно открывать и свой бизнес. У нас все это доступно.

Прогуливаясь вдоль площади, можно увидеть магазин сувениров под названием «Прыгажуня», магазин культурных товаров «Культтовары», дом врача и дом ремесленника (XVIII в. постройки). На остановке общественного транспорта две очень колоритные местные жительницы громко обсуждали реконструкцию центральной площади: «Лучше бы туалет подземный сделали. Праздник бы людям был».

Другая горожанка Лариса не так категорична, но особого оптимизма в ее словах тоже нет:

— Работы у молодежи нет. Это главная проблема. Лично у нас двое детей уехали отсюда. Перспективы никакой нет. Город идет к упадку. Все предприятия закрываются. То, что еще работает, оформляется на Глубокое, а Поставы становятся каким-то филиалом. Заводы, банки, аптеки закрываются.

Как только отъезжаешь пару километров от центра города, начинается частный сектор. Застройка в целом очень напоминает Литву или Польшу — дома стоят отдельными хуторами, у многих из них нет никаких заборов. Правда, «наши» дома, в отличие от польских, откровенно доживают свой век, с каждым годом все больше и больше врастая в землю. Буквально в десяти километрах от Постав все больше и больше брошенных одиноких домов, грустно глядящих в землю разбитыми окнами.

Приехав в Поставский район, мы не могли не посетить еще один рядом расположенный районный центр — городской поселок Шарковщина.

«Уныло здесь все»

Сайт Шарковщинского районного исполнительного комитета обнадеживает: «вам представилась уникальная возможность познакомиться с основными аспектами жизни Шарковщинского района». Ну, что. Поедем посмотрим, что ж за уникальная такая возможность.

На данный момент в Шарковщинском районе проживает почти 15 тыс. человек, из них 6200 — непосредственно в районном центре. Шарковщина — самый бедный район Беларуси. Здесь из года в год самый низкий уровень заработных плат: например, 586 рублей в среднем начислили работникам этого района в сентябре 2018 года.

Попав на центральную площадь г. п. Шарковщина, очень сложно отделаться от ощущения дежавю — площадь один в один похожа на центральную площадь в г. Поставы. Точно так же расположено здание администрации района, так же вокруг площади стоят небольшие домики-магазины, там же расположена остановка общественного транспорта. Отличие только одно — нет памятника Ленину, который бы с укоризной смотрел на местных чиновников.

Местные жители, как и в предыдущий раз, приветливостью не отличаются. В ответ на мое приветствие многие даже не здороваются, просто проходя мимо. Встретившийся мне строитель рассказал, что он здесь проездом, устанавливает рекламные щиты. Оглядываясь по сторонам, уточнил: «Уныло здесь очень. Езжайте лучше в Глубокое». Городской пейзаж, и правда, оптимизма не вселяет: разрушающиеся здания, облупившаяся краска, серые от непогоды лица горожан.

Чтобы получить полное впечатление о городе, едем в сторону рынка — там точно должны быть разговорчивые люди. Рынок в субботу в 15.20 уже закрыт. Причем территория за забором выглядит так, как будто там не ступала нога человека как минимум лет 20. Горожане всё так же отмахиваются от назойливого журналиста, непонятно зачем приехавшего в их город.

— Чем этот город хорош? — спрашиваю я у одной из местных жительниц Оксаны.

— Тем, что это моя родина, — лаконично отвечает Оксана.

— А еще? — пробую разговорить свою собеседницу.

— Все.

Пожалуй, это самая лучшая иллюстрация положения дел в районном центре.

— Все злачные места работают только по выходным до полуночи, то есть два дня в неделю. Молодежи особо разгуляться негде, разве что в Доме культуры на дискотеке. По зарплатам у населения ситуация не ахти, мы самые бедные. Наверное, этим наш поселок и знаменит — бедностью. Чтобы как-то ситуацию изменить, по моему мнению, нужно добавить энтузиазма нашему руководству. Рыба гниет с головы. Хочется, чтобы наши начальники радели за свое дело, а не просто занимали места, — переживает Оксана. — Здесь остался только тот, кто уже создал семьи и ему некуда деться. А молодежь стремится уехать отсюда подальше. У меня, например, 6 братьев и сестер живут в Санкт-Петербурге.

— А вы почему остались здесь? — недоумеваю я.

— А у меня пятеро детей, — ошарашивает меня Оксана. — Я выросла в многодетной семье, таких трудностей не боюсь. Живу в Шарковщине за минимальную зарплату, есть свое жилье. Так и живу.

Шарковщина находится всего в 210 км от Витебска и 195 км от Минска. Много это или мало по белорусским меркам? Где-то за рубежом местные жители расстояние в 200 км преодолевают каждый день в дороге на работу. В Беларуси расстояние в 200 км от областного центра измеряется, наверное, шагами в прошлое, из расчета примерно 100 км = 15 лет. Вот и получается, что Шарковщина находится примерно в 30 годах развития от Витебска.

Есть ли перспективы у этих городов и района в целом, сказать трудно. Наверное, будущее всех маленьких городков в Беларуси выглядит примерно одинаково туманно. То тут, то там проглядывают одинокие развивающиеся фермерские хозяйства — плодородные земли и талантливые работящие люди стараются использовать данные природой ресурсы по максимуму. Но хватит ли у них сил вытянуть на себе городки, а дальше и районы — вопрос, не позволяющий с оптимизмом взглянуть на умирающие поселки и людей в них.