Мой район. Денис Блищ об Ангарской, «выживании на районе» и о том, почему у нас строят так много «панелек»
09.10.2015 8 7026
Карина Попкова
В Минске есть ряд микрорайонов, о которых ходят страшные легенды и мифы уже много лет. Столица пережила 90-е с их разборками на кулаках, территориальным правом и понятиями, но стереотипы остались до сих пор. Одним из таких районов является территория ул. Ангарской, где вырос известный журналист и блогер Денис Блищ.
— Я переехал жить на Ангарскую-4 в 1984 году. Мне было два года, и мои родители тогда построили здесь кооперативную квартиру. Я прожил на Ангарской до 2008 года. Даже съехав от родителей в 2005-м, снимал здесь однокомнатную квартиру в малосемейке за $ 120 в месяц, но уже с женой и ребенком. Моя жена также родом из этого района, поэтому первое время мы решили не переезжать далеко от родителей.
Ангарская ничем не отличалась от соседних Чижовки и Шабанов. Типичный пролетарский район, в котором получали жилье работники ближайших производств. И в любом случае многое из того, что говорят об Ангарской, преувеличено. Да, формировалась какая-то своя субкультура, которую можно назвать «гопнической», но и только. Я, например, в юные годы был неформалом и металлистом, носил длинные волосы, играл в рок-группе… Знал всех местных гопников, они знали меня, поэтому никаких конфликтов между нами не возникало, и мы никогда не выясняли отношения на кулаках. Я ни разу не получал «по зубам» и никогда не бил кого-то на Ангарской. Так, было пару раз, когда у меня спрашивали: «Эй, ты что, неформал?» — но на этом все и заканчивалось.
Мне вспоминается только один случай, когда мы с моим товарищем шли домой, и в подъезде прицепились какие-то ребята. «Вы кто?», «откуда?», «с какого дома?», «кого знаешь?», «а того знаешь?»
— Район довольно плотный. Только на Ангарской-4 живет около 10 тыс. человек. Например, в доме, где жил я, было много переселенцев из бывшей деревни Малый Тростенец, на месте которой и сформировался весь район. Поэтому в большинстве своем люди друг друга знали. Мой отец как-то рассказывал, что в Новый год все жители Ангарской высыпали на улицу и дружно праздновали. После, конечно, многие стали переезжать, связи терялись, атмосфера сошла на нет.
— Ангарская — район изолированный. Если посмотреть на карту, то можно увидеть, что территория с одной стороны огорожена кольцевой дорогой, а с другой — частным сектором. За кольцевой — лес, где многие любили «культурно отдыхать», посидеть и поговорить «за жизнь». Из-за этих территориальных факторов район приобрел некий геттообразный оттенок. Сейчас этого нет, так как появилось хорошее транспортное сообщение, построили станцию метро «Могилевская», люди стали чаще выезжать в центр города. Былую «бурную славу» Ангарской сегодня лихо перехватывает Каменная Горка, как мне кажется.
Думаю, что в большинстве «кровавых» историй об Ангарской — больше мифа, чем жизни. В 90-е годы район был очень «наркоманским», даже на площадке, где я жил, продавали «зелье».
— У нас на районе есть музыкальная школа, в которую ходили многие из моих знакомых. Например, мой лучший друг закончил ее по классу валторны. Недалеко от школы есть несколько высотных домов. В одном из них жил Зенон Позняк — известный белорусский политик и общественный деятель. Под моим балконом даже митинг как-то проводил.
Что касается моей личной музыкальной карьеры, то именно здесь, на Ангарской, была сформирована рок-группа, в которой я, так сказать, пел. Мы репетировали в неиспользуемом помещении детского сада, платили за его аренду какие-то копейки. В соседней школе сыграли первый концерт.
Я учился в школе, которая находилась очень близко от моего дома. Кстати, она было белорусскоязычной, только, по-моему, в 1996 году ее перевели на русский язык. Это была самая обычная школа с достойными преподавателями.
— На месте нынешнего торгового центра Simax, который расположен на улице Нестерова, изначально планировали построить кинотеатр. Очень давно здесь был общественный туалет, после районная пивная, куда страшно было подойти.
В здании соцкультбыта, где работали парикмахерские, химчистка, был тренажерный зал, куда я ходил «тягать железо». Наверху этого здания — пирамидка, в которой располагался видеозал. Тогда это было просто культовое место, так как здесь показывали фильмы с Джеки Чаном.
Кстати, на Ангарской есть камень с цитатой Франциска Скорины, который установили несколько лет назад, правда, я не понимаю, почему именно здесь. Изначально на табличке была допущена орфографическая ошибка, сейчас все исправили.
— Район очень изменился. Здесь стало жить намного больше людей. Я не понимаю, куда они все расселились, так как нового жилья построили немного. Естественно, на Ангарской стало намного спокойнее.
Кстати, жилье здесь дешевле, чем в большинстве районов Минска. Так, наверное, было всегда. Если говорить в целом о недвижимости, то цены на квартиры в Минске даже сейчас сильно завышены, как мне кажется. Объясню, почему я так думаю, на реальном примере. У меня есть друг, которому родители в 1999 году на 18 лет подарили квартиру. Это была «хрущевка», очень маленькая и не в лучшем районе. Она стоила $ 7 тыс., сейчас ее оценивают в $ 45 тыс. Я понимаю, что есть законы экономики, что на каком-то этапе вкладываться в белорусский рынок недвижимости было очень выгодно, а это только подогревало цены. Но сейчас, когда спрос на рынке минимальный, а цены на «вторичку» остаются очень высокими, это выглядит как минимум странно. Во всем мире есть универсальная норма того, сколько должен стоить один кв. м жилья — одна средняя зарплата по городу.
— Минск эмоционально нейтральный город, он никакой. Звучит непатриотично, но в Минске нет души. Это город, в котором люди спят и ходят на работу, и больше ничего. У нас нет достаточного количества нужной инфраструктуры, нет атмосферы. В городе должно хотеться сидеть на лавочке, а не идти в торговый центр. У нас есть парки, но гулять по ним не хочется, по крайней мере, мне.
У меня есть ощущение, что ничего в мировой архитектуре не происходит без запроса общества. Если людям нравится жить в панельных домах, и они считают это достойным местом для жизни, то их будут строить. Например, в Вильнюсе есть районы, где строят жилье, сопоставимое с нашими спальниками. Но они же выглядят совершенно по-другому! Почему у нас нельзя так сделать? Хотя некоторые пытаются. В Сенице новостройки выглядят хорошо, потому что их оформляли литовские дизайнеры. Наши дизайнеры не хуже, но у них мозги по-другому работают. Или балконы. Везде в мире, даже в самых дешевых домах — большие, просторные лоджии, где светло и уютно. У нас же лоджия — это место складирования банок с закатками, картошки и сломанных лыж. Чтобы мы начали делать другие лоджии, нужно изменить мировоззрение.
Фото: Феликс Сиваков